Людмила Чайковская, занималась поставками т.н. гуманитарной помощи. Дважды становилась жертвой похищения:
«До начала войны я работала старшим инспектором пожарной охраны в исправительной колонии № 33 Донецкой области. В 2015 году начала заниматься поставками в Донбасс гуманитарной помощи в фонде им. Святителя Тихона. 6 февраля мы привезли в Донецк на стареньком «Москвиче» очередной груз гуманитарки. Во время передачи детских медикаментов на Центральном рынке города нам устроили «маски-шоу». Забрали имущества на несколько сотен тысяч рублей. В дальнейшем выяснилось, что это было подразделение «Чемпиона», относившееся к минобороны «ДНР».
Пристегнули наручниками в помещении с бассейном. Так я провела больше месяца. Было очень холодно. В туалет водили дважды в день. Обещали навсегда разлучить с детьми. Поднимали на дыбу. Похитителей интересовал один вопрос: «Где деньги? » Якобы мне должны были перевести крупную сумму денег. Реально речь шла о 100 тысячах рублей. Но в фантазиях похитителей рубли превратились в евро, а потом и сумма выросла до двух миллионов.
Через некоторое время туда же привезли и тех, кто был источником ложной информации, — россиян Алексея и Елену. Там же находился и немец Алекс Аланг 1981 года рождения, приехавший на могилу дедушки с тысячей евро в кармане. Его очень сильно пытали. Заставляли признаться, что шпионил на украинскую сторону. 11 марта мне удалось бежать. Но все мои документы остались у похитителей. А в «ДНР» это смерти подобно.
Договорившись о помощи со знакомыми в МГБ и полиции, 25 марта я туда вернулась. Меня снова посадили. Когда МГБ попыталось провести операцию по спасению, похитители пообещали подставить меня под пули. После очередной попытки побега меня пристегнули в ангаре к железной лестнице самозатягивающимися наручниками (у Людмилы на руках остались шрамы. — А.Г.). Руки страшно опухли. 16 июня я сбежала из окна по антенному кабелю.
В начале осени я узнала, что нахожусь на 5–6 неделе беременности. А 14 сентября в фонд приехали эмгэбэшники за Виталием Чернышевым. Я испугалась, что Виталия никто больше не увидит, и потребовала, чтобы меня взяли тоже. Тогда мне за компанию предъявили сначала шпионаж в пользу России, а потом и «незаконный оборот специальных средств, предназначенных для негласного получения информации».
Хотя я представила справку о беременности, в ИВС запрещали получать со свободы посылки с теплыми вещами. Я мерзла и волновалась так, что в итоге потеряла ребенка.
Пришлось пойти на сделку со следствием и признать вину. Приговорили к году. Выпустили только 11 ноября 2016 года. Наконец-то я смогла сделать паспорт и выехала в Россию. Подала документы на убежище. Но мне отказали. Объяснили, что никакой угрозы моей жизни в «ДНР» нет. Сейчас пытаюсь опротестовать этот отказ».
